Певец Хаджибея
Певец Хаджибея. Владимир Лясковский
Бывалый солдат, понюхавший пороху, способен определить характер боя по мельчайшим деталям и приметам, словно наблюдательный следопыт. В самый разгар Ясско-Кишиневской операции, знойным летом сорок четвертого года, мы узнали, что на 3-М Украинском фронте очень грамотно, тактически хитро и находчиво действует отдельный автомобильный батальон. Мне захотелось об этом написать, но я не знал, пересекутся ли наши дороги.
Глухой, темной ночью я, военный корреспондент газеты «Комсомольская правда», пробивался в танковую дивизию. Несмотря на окружение, неприятель на этом крыле фронта вел себя нагло и вызывающе. Подобное остервенение — удел обреченных. Враг отказался от ультиматума нашего командования, лез танками напролом, чтобы любой ценой пробить брешь в нашей обороне.
Вдруг мотор моего газика надрывно зачихал, зафыркал и заглох. Попутный грузовичок сжалился и взял пас на буксир. Часовые доставили в какой-то штаб. Чубатый капитан придирчиво рассматривал удостоверение «Комсомолки»...
— Будет красиво, если ты напишешь и про наших хлопцев. А про машину не волнуйся, — утешил. — Повезло, попал к автомобилистам… Я и сам автомобилист со стажем, но в моторе так тонко, как это умеет Трусов, разобраться не могу. Он по слуху, словно врач, определяет, где и что испортилось. Умеет держать свои нервы в кулаке. Ухитряется еще и стихи под обстрелом сочинять. На примере сержанта мы учим новобранцев как избавиться от страха и малодушия, как воспитать волю, закалить характер. Представляете, ночью фашисты внезапно напали на нашу автоколонну со снарядами и минами. Обстановка сложилась критическая . Тут наш Юрка-одессит и появился, как призрак, у головной машины. Шофер там молоденький, необстрелянный. Вот сержант, словно чуя беду, и пришел на выручку, сам сел за руль.Брезент над кузовом огнем охвачен, вот-вот шарахнет. Секунды решали судьбу важнейшего для наших танкистов груза. И сержант показал себя с самой лучшей стороны. Еще бы — сталинградец, за бои на Волге получил орден Красной Звезды. А за эту стычку с фашистами ему дали медаль "За отвагу".
Я сгорал от нетерпения, желая скорее познакомиться с этим механиком.
С немалым любопытством разглядывал утром его высокую, ладную, спортивного вида фигуру в промасленном комбинезоне , в кармане которого рядом с ключами и отвертками я заметил какую-то книжечку стихов в потрепанной обложке. Чуть скуластое загоревшее лицо с волевым подбородком. Покрасневшие от бессонницы пронзительно-голубые глаза смотрели по-детски доверчиво и добродушно. В его движениях чувствовался бывалый фронтовик...
Я торопливо записывал в блокнот все необходимое для очередного репортажа: до войны работал слесарем и мотористом, учился в астраханском речном политехникуме на судомеханическом отделении, плавал на волжских пароходах, печатался в сталинградской молодежной газете, где познакомился с одаренным журналистом и поэтом Михаилом Лукониным, чью фразу "лучше вернуться с фронта с пустым рукавом, чем с пустой душой" повторял не один фронтовик. Чуть позже они немало дней провели вместе в госпитальной палате, где и подружились...
Всю ночь, почти до лилового рассвета, в подвале здания разрушенной сельской школы, при свете безбожно чадившей коптилки звучал его мягкий тенорок. Юрий угостил меня трофейным спиртом, читал чеканные строки из сборника Михаила Луконина, ставшего позже завидно популярным поэтом. Читал и свои собственные стихотворения. Одно из них я вместе со своим очерком отправил из-под Бухареста в родную "Комсомолку.
Это баллада о сталинградском лоцмане, приютившем на берегу Волги раненого автора. В журнал «Смена» я отправил его «Балладу о старой крепости». Речь в ней шла об Аккерманской крепости, которую штурмом брали солдаты Суворова и запорожские казаки . Я не предполагал, что уже тогда его интересовала судьба черноморского казачества.
Тогда же в ночном подвале от Юрия Трусова я услышал добрые слова о тех, кто составлял ядро одесской писательской организации:« ребята наши уже утром 10 апреля, вместе с войсками генерала Чуйкова, Плиева вошли в Одессу. Там уже Евгений Бандуренко, Владимир Иванович, Виктор Бершадский, Григорий Карев, Александр Уваров…»
Он был интеллигентным и обаятельным, умным и изящным.
Вернулся в Одессу, учился в водном институте, работал мастером-технологом и активно печатал в одесских газетах свои стихи и очерки. Писал и о том, что пережил на фронте, и о своих товарищах по работе. Годичное пребывание в Раздельнянском районе завершилось у Трусова серией очерков о сельских механизаторах. Писал и о рационализаторах «Январки», выпускавших самые современные краны, о строителях Ильичевска, докерах, моряках...
В очерке "Адмирал Сухого лимана" поведал об отважных черноморских казаках, когда-то воевавших у стен крепостного вала Хаджибея. Никто из нас, его товарищей, тогда и не догадывался, что это был как бы запев к огромному труду над историческим романом о рождении нашего города.
Еще гремела где-то война, но в освобожденной Одессе нашлись предприимчивые любители поэзии, сумевшие без книжного издательства выпустить сборник стихов Юрия Трусова "Утро на берегу". Позже, в сорок пятом, выходят его книги "На вахте" и "Родной берег". Нам казалось тогда, что поэзия навсегда взяла в плен молодого судового механика. Но... ровно тридцать лет назад в одесских газетах появились первые главы "Падения Хаджибея". Не скрою, для его коллег-писателей это было неожиданностью. Была даже обеспокоенность: а не уходит ли автор от современности? Но тревоги оказались напрасными. Писатель уверенно и энергично осваивал новый для себя жанр исторического романа. Да, автор рассказывал о событиях седой старины, когда воины
Суворова штурмовали вместе с казаками турецкую крепость, где
будет потом заложен наш солнечный город. Но
рассказывал так, что мы воспринимали его героев своими
современниками.
Книга разошлась в считанные дни. Ее с одинаковым увлечением
читали студенты и рабочие, моряки и историки. Маститый одесский
критик Андрей Недзведский в газете "Правда Украины"писал:
"Певец одесских портовиков, лирик Юрий Трусов "изменил"
любимому жанру лирической поэзии. Грустно терять талантливого
поэта, но мы прощаем ему пятилетнюю паузу: он порадовал
читателей великолепной прозой, впервые выпустив в свет роман
"Падение Хаджибея", правдиво показав исторический штурм
неприступной турецкой крепости Хаджибей, где немеркнущей
славой покрыли себя в сражении суворовские солдаты в тесном и
боевом сотрудничестве с черноморскими лихими казаками. В этом
смысл скромного подвига одесского прозаика Юрия Трусова. Отныне
к прежним приставкам: "певец портовиков и моряков", читатели
наверняка добавят: "певец Хаджибея". И не ошибутся".
От себя хочу напомнить читателям о многогранности и неукротимом темпераменте литературного критика-публициста Андрея Недзведского, организатора знаменитых на филфаке ОГУ литературных чтений, где принимали участие блистательные наши украинские классики —Максим Рыльский, Владимир Сосюра, Михайло Стельмах, Олесь Гончар, Василь Кучер — автор первого романа о защитниках Одессы "Черноморцы". Одно из таких чтений состоялось и по роману "Падение Хаджибея", которое провел сам патриарх одесских критиков.
Тема доблести, патриотизма и межнациональной дружбы проходит и в других романах Юрия Трусова — "Утро Одессы", "Каменное море", а также "Зеленая ветвь".
Для его творчества характерно такое многообразие тем и интересов, что многие задавались мыслью: а не разбросанность ли это? Думается, что нет. Это скорее свидетельствует о широте интересов писателя, его творческом диапазоне и неуемности. Он рисует в своих книгах характеры людей сильных, отважных, безгранично любящих свое дело и свое Отечество, причем прообразы многих из них легко угадываемые. Так, в романе "Когда рядом друг" в образе председателя колхоза сразу угадывается наш славный хлебороб Макар Посмитный, а герои повести "Проникновение в тайну" практически списаны с наших ученых-селекционеров. Впрочем, искать прообразы в литературном произведении дело неблагодарное. Главное, что автор пытался раскрыть тайны человеческого сердца и разума.
Интересно вспомнить и такую деталь, о которой сообщили московские "Известия": в библиотеке Звездного городка, где живут и трудятся космонавты, "одесская" трилогия нашего земляка пользуется немалым успехом. Кстати, Юрий Трусов отдал дань и космической теме. Две его повести "День" и "Встреча с мечтой" посвящены родоначальникам отечественного ракетостроения.
Поэзия, проза, документалистика и. наконец, увлечение новым жанром — кинематографом. Когда вышел в свет роман Трусова «Падение Хаджибея», в Одессу приехал известный киевский поэт и киноактер Микола Вннграновский. До этого он удачно сыграл центральную роль в кинофильме «Повесть пламенных лет» у А. П. Довженко, успел закончить Киевский театральный институт и ВГИК.
Винграновский поразил романиста тем, что был охвачен страстью к казацкой теме. Ему удалось уговорить Трусова совместно взяться за сценарий, хотя люди они непохожие по характерам и темпераментам. Но доморощенные пророки ошиблись. Творческое содружество получилось. Сценарий фильма о штурме турецкой крепости Хаджибей, о становлении и рождении на черноморском берегу порта и города, был создан. На Киевской киностудии его внимательно прочитали, обсудили, утвердили и... положили на полку. Вмешалась Москва, предположившая, что такой фильм может не понравиться Турции. Впрочем, это не удивительно: по этой же причине до сих пор не экранизирован гениальный "Тарас Бульба".
Уже теперь, если извлечь из пыльных архивов тот сценарий, то вряд ли Винграновскому придется играть роль бравого красавца казака Кондрата. Не огорчайся, Микола: в вашем сценарии есть немало ролей, которые придутся тебе по душе. Ведь ты, выступая на одесских литературных вечерах, так часто с вдохновением позторял свой девиз: «Козацькому роду нема переводу». А твой буйный, казацкий характер очень нравился Юрию Сергеевичу Трусову. Он не дожил всего три года до двух круглых дат: до своего 80-летия и до 200-летия родной Одессы. Похоронили его с воинскими почестями. Над его могилой прогремели залпы прощального салюта.
Один из романов Юрия Трусова носит символическое название — «Проникновение в тайну». Есть тайны истории. И тайны современности. Кто их отгадает? Когда? Наш земляк Юрий Трусов умел это делать честно, порядочно, не кривя душой.
Владимир Лясковский,
писатель.
